Никогда ты, часть 2, глава 3

[pikame-jinda]

Ох, я ее написала! Она никак не хотела, но все равно победа осталась за мной) Надеюсь, эта глава удалась. Спасибо тем, кто ее так ждал!

Название: Никогда ты
Автор:  Дила
Бета: не бечено
Фэндом: JE
Пэйринг: ПиКаме
Рейтинг: R
Жанр: драма, романтика, яой
Статус: в процессе
Размещение: только с разрешения автора!!
Размер: макси
Предупреждение:автор местами слегка бредит) Наверное) Если я перивираю где-то факты - прошу меня простить: в фэндоме недавно. И еще, просьба: фик не дописан и мне надо понять, стоит ли его писать дальше. Поэтому надеюсь на Вашу помощь. Заранее спасибо!)

Часть 2, глава 3

- Это… что? – глупо спрашивает Казуя, переводя взгляд с листочка на врача.
- Это то, о чем я бы хотел с Вами поговорить, Каменаши-сан. Но сначала я повторю то, что уже сказал Вашим друзьям: я считаю, что Вам надо оставить сцену.

Каме кажется, что все, что он слышит – просто нелепая шутка. Такуми-сенсей объясняет, что у него анемия, вызванная внутренним хроническим кровотечением из язвы желудка. В прошлый раз его так и недообследовали, а можно было все предотвратить. И ему еще повезло, что кровь поступала не в брюшную полость, а в кишечник, а язва была небольшой, иначе все могло быть гораздо печальней. Но язва и анемия – это еще не все. Из-за травмы спины есть проблемы со смещением и деформацией позвоночных дисков, признаки воспаления коленных суставов. И бронхит – а что он хотел после стольких лет курения? И так далее, и так далее…

- Слушайте, но ведь это все лечится! Это же все не смертельно в конце-концов! – не выдерживает Казуя после пятнадцатиминутной лекции.
- Конечно, - с готовностью кивает врач. – Не излечивается, но в стадию ремиссии переводится. Однако, Вам порекомендуют избегать физических нагрузок, соблюдать диету и режим дня. Хотя даже при этих условиях лечение займет не один месяц.
- Бред какой! – Каме раздраженно садится на кровати, смахивая листок с диагнозами на пол. – Сцену я не брошу, но курс лечения пройду.
- Неделю в больнице минимум, потом – дневной стационар. Курс трансфузионной терапии, антибиотиков. Массаж, физиолечение, потом лечебная физкультура. Минимум еще два месяца с ежедневным посещением клиники.
- Это невозможно! – Казуя тряхнул головой. – У нас съемки клипа скоро и новый сингл. Какая больница, да еще каждый день?!
- Казу, тише, - Томохиса подходит к Каме и успокаивающе кладет руку на его плечо. – Я понимаю, что это тяжелое решение, но речь ведь…
- Нет! – обрывает его Каменаши и сбрасывает теплую ладонь. – Бросить сцену? Как ты себе вообще это представляешь?!
- В таком случае, Вы должны понимать, что Ваше состояние может значительно ухудшиться в любой момент, - спокойно замечает доктор. – Ко мне еще будут какие-то вопросы?
Каме сжал губы и резко тряхнул головой.
- В таком случае, я должен идти, меня ждут пациенты. Прошу прощения, - Такуми-сенсей слегка поклонился и вышел из палаты.

- Казуя… - начинает говорить Пи, но Казуя хмурится и жестом просит его замолчать. Разговоры ему нужны сейчас меньше всего, и вообще ничего не нужно. И хочет он только одного: то, что, собственно говоря, и делает - падает на подушки и, отвернувшись к окну, сворачивается под одеялом в клубок. Он не видит, как горько морщится Томохиса в ответ на этот жест и вообще - не видит. Потому что если закрыть глаза, то можно представить, что все это – просто страшный сон.

Казуя засыпает, потом просыпается ночью, обнаруживая Ямашиту возле окна. Он стоит, уткнувшись лбом в стекло – стоит все время, пока Каме за ним наблюдает. Казуе становится тревожно, и он хочет позвать любимого, но он вспоминает вечерний разговор, и желание делать что-либо пропадает. Он вообще лучше побыл бы в одиночестве, раз его не поддерживает никто, и всерьез думает о том, чтобы попросить Томохису завтра уехать домой.

Утро проходит настолько бурно, что Каме кажется, что оно опрокинулось ему на голову ушатом ледяной воды.

Все началось с завтрака.
Каме ковырялся палочками в пиалке с вареными овощами, стараясь, чтобы на лице не проступила гримаса отвращения. Овощи были почти несоленые и по вкусу напоминали размокший картон. «На десерт» предлагался пудинг, поглядывающий на Казую из тарелки своим мучнистым тельцем. Словом, ни аппетита, ни настроения у Каменаши не было.
- Может, мне съездить домой и что-нибудь приготовить? – не выдержал страданий Казу Томохиса. – Что-нибудь, что тебе можно…
Каме раздраженно отодвинул от себя надкроватный столик и тот жалобно скрипнул в металлических полозьях.
- А мне что-нибудь можно? Кроме вот этого, - Каме презрительно кивнул в сторону тарелок.
- Не раздражайся, - примирительно улыбнулся Пи, подходя к любимому и целуя его куда-то в макушку. – Это все равно будет вкуснее, чем больничная еда.
Каме слегка поморщился и уставился на свои руки. Запястья в плотных манжетах были не самым интересным зрелищем, но посмотреть в глаза Томо и сказать то, что собирался, он бы все равно не смог.
- Я хочу, чтобы ты вообще уехал домой.
Томохиса замер, с лица медленно сползла улыбка.
- И почему?
- Потому что у тебя скоро тур и тебе надо готовиться. И потому, что я хочу побыть один.
Ямашита горько усмехнулся и отошел от кровати.
- По-моему, причины следует поменять местами, разве нет?

Казуя молчал. Заболела голова, и боль противным сверлом вгрызалась в висок, путая и без того сумбурные мысли. Почему его просто не могут оставить в покое?

Не дождавшись ответа, Пи отошел к дивану и стал переодеваться. То, что в палату в любое время мог кто-то войти, его не волновало.
- Я надеюсь, мое отсутствие хотя бы поможет тебе понять, что к совету врача стоит прислушаться. Подумай, пожалуйста, об этом.
Томо закинул сумку на плечо и хотел уже выйти, но не успел: дверь распахнулась, и в палату ввалились Тагучи, Накамару и Уэда.
- Еще этих не хватало, - глухо прошипел Казуя, пряча лицо за отросшими волосами.
Разумеется, его услышали. Собственно, одногруппники услышали и последнюю фразу Томохисы.
- Да пусть не прислушивается, - Уэда демонстративно повернулся к Каменаши спиной, обращаясь непосредственно к Ямашите. – Пусть делает так, как считает нужным. Группа не потеряет фронтмена, продажи не упадут и наша популярность не снизиться. Лично я очень доволен таким раскладом!
- Эй, ты звучишь, как эгоист! – обалдело заметил Мару, потому что остальные молчали.
- Нет уж! – Татсуя жестко прищурился и, не оборачиваясь, ткнул пальцем себе за плечо. – Это ОН звучит как эгоист. А я всего лишь нахожу в этом выгоду. И заметь, не для себя лично, а для группы.
Томохиса бросил быстрый взгляд на Казую: тот сидел, напряженно расправив плечи, и смотрел куда-то перед собой.
- Уэда-кун, я не думаю, что сейчас лучшее время для этого разговора, - спокойно произнес он, едва заметно кивнув на Каме и показывая, что время действительно не лучшее. Однако, намек Уэда проигнорировал.
- По-моему, ты совершенно напрасно об этом переживаешь, - фыркнул Татсуя и, наконец, повернулся к Казуе. – Правда, Каме? Все ведь отлично? Мы сейчас оставим тебя в покое – ты ведь этого хотел? – а послезавтра увидимся на репетиции. Ты ведь не станешь пропускать тренировки?
- Прекрати! – Каменаши вскинул голову, раздраженно сверкая глазами. – Я валяюсь здесь не по собственному желанию!
- По собственной дурости ты здесь валяешься! – зло выплюнул в ответ одногруппник. – Ни хрена ты не достоин ни своего парня, ни нашего внимания! И еще – надумаешь падать в следующий раз – падай сразу со сцены. Может, повезет, и… - обрывок фразы так и остался невысказанным: широкая ладонь Тагучи закрыла Уэде рот.
- Хватит! Не говори того, о чем потом будешь жалеть, ладно?
Татсуя дернулся, выворачиваясь, и тряхнул головой.
- Ладно, все, что я хотел сказать – я сказал, - рыжая челка упала на глаза: Татсуя скрыл выражение своего лица точно так же, как до этого скрыл свое Каме. – Прошу меня извинить.
Дверь хлопнула, закрываясь за Уэдой, потом, неловко поклонившись, вышел Накамару.
В палате остались встревоженный Томохиса, Казуя и невозмутимый Джунно.
Его, кажется, нимало не тронула увиденная сцена.
- Мы просто за тебя волнуемся, - тихо сказал Джунноске, подойдя к кровати Казуи поближе. – И Уэпи – тоже.
Каме резко отвернулся, уставившись в окно.
- Ну да, я заметил. Он только что практически пожелал мне сдохнуть.
- Он пытался тебе сказать, что необязательно все время тащить все на себе. Это ничего страшного, если ты начнешь полагаться и на нас тоже. На всех нас.
Тагучи сделал акцент на предпоследнем слове, глядя на Томохису.
- И в какой из его фраз я должен был это услышать? – Каме криво усмехнулся, удостаивая, наконец, Джунно взглядом. Больным, растерянным – и очень горьким взглядом…
Тагучи ласково улыбнулся и достал что-то из пакета, который до сих пор держал в руках.
- Просто он не очень умеет выражать свои чувства. Только, может, вот так… Он сам сделал. И сначала посоветовался с твоим врачом. Поправляйся, ладно?
Коротко поклонившись, Джунно тоже вышел.

Каме сжимал в ладонях голубой керамический горшочек, с которого Тагучи снял крышку. Внутри что-то белело; что-то, пахнущее ванилью и сливками.
В каком-то странном оцепенении, Казуя сунул в горшочек палец, а потом переместил его в рот.
Он, наверное, выглядел очень глупо – с горшком в руках, в больничной пижаме, с пальцем во рту и… И со слезами, которые покатились по щекам сами по себе.
Томохиса бросил сумку на пол и в три шага подскочил к кровати.
- Ну что ты?.. Казу, перестань! – он обнимал, гладил по голове, целовал волосы, ухо, висок - все, до чего мог дотянуться.

- Крем… он сделал для меня заварной крем, Томо! – голос Каме срывался от сдавливающих горло рыдани и смеха. – Господи, почему я такой идиот?..

Томохиса ничего не ответил, пристраиваясь на краю кровати, чтобы ему удобнее было обнимать Казую. Успокаивать его он не собирался: Каме надо было поплакать, чтобы потом успокоиться и принять то единственное решение, которое будет правильным