Никогда ты, часть 2, глава 4

[pikame-jinda]

Я успела!!! Я написала эту главу и все еще 9 апреля! Мне так хотелось, чтобы это было хоть каким-то подарком для всех вас в День Рождения нашего Томохисы.
Думаю, кое что в этой главе точно станет сюрпризом.

Название: Никогда ты
Автор:  Дила
Бета: не бечено
Фэндом: JE
Пэйринг: ПиКаме
Рейтинг: R
Жанр: драма, романтика, яой
Статус: в процессе
Размещение: только с разрешения автора!!
Размер: макси
Предупреждение:автор местами слегка бредит) Наверное) Если я перивираю где-то факты - прошу меня простить: в фэндоме недавно. И еще, просьба: фик не дописан и мне надо понять, стоит ли его писать дальше. Поэтому надеюсь на Вашу помощь. Заранее спасибо!)

Часть 2, глава 4

Наш путь никак не может быть прямым и ровным. Ровным и легким.
Томохиса знает это совершенно точно – как знает и помнит все синяки и шишки, которые получал, пока шел по собственному пути. Пока не пришел туда, куда так стремился: к жизни с Казуей. К сольной карьере. К своему особенному «я», имя которому не «Пи», не «Ямапи» - и он больше не хочет, чтобы его так называли! – а к «Ямашите Томохисе».
Но его путь все еще сложен. Будет ли он легким – хоть когда-нибудь?..

Он думает об этом, когда приходит домой после очередной репетиции. Тур по Азии уже совсем скоро, а еще столько нужно сделать! В гэнкан к нему выходит Уэда, шлепая босыми ногами по деревянным дощечкам паркета. Почему-то этот парень не признает тапок…
- Привет, - вскидывает руку в приветственном жесте Татсуя и вполголоса докладывает: - Поел, лекарства выпил, капельницу подключили во второй раз минут десять назад.
- А настроение? – быстро спрашивает Томо. Настроение Каме волнует его не менее сильно, чем то, принял ли он лекарства.
Уэда открывает рот, чтобы ответить, но за его спиной появляется Каменаши, который даже с подключенной капельницей умудряется ходить бесшумно, и вмешивается в их диалог.
- Вы похожи на двух сплетниц! Нормальное у меня настроение. А вот если не подготовимся к съемкам клипа, оно испортится. Так что пошли работать, - Казуя подталкивает одногруппника обратно в комнату и остается с Томо наедине.
Пи пытливо рассматривает любимого: он зарёкся, что больше не позволит ему болеть так сильно и сделает все, что от него зависит для этого.

Каме выписали из больницы неделю назад. До этого было тяжелое совещание сначала с «КаТ-ТУН», потом – с Джонни. Томохиса восхищался одногруппниками Казуи и готов был лично благодарить каждого за то, что они решили сделать для сохранения «КаТ-ТУН». Для Каме.
Группа меняла формат. Пока – на время, хотя бы до полной стабилизации здоровья Казуи, а там… Томохиса был на сцене больше десяти лет и прекрасно осознавал: после таких перемен «там» для «КаТ-ТУН» может и не наступить. Потому что, разумеется, о проблемах Каме поклонникам не скажут никогда: айдол не может быть серьезно болен, айдол – это совершенство.
Таким образом, группа сменит свой имидж и из танцевального бойз-бэнда превратится в пятерку лиричных принцев. В новом альбоме девяносто процентов места займут баллады, на одну из них скоро снимут клип. Никаких физических нагрузок. Почти никаких танцев. И, если повезет…

Томо хотел верить, что повезет. И поэтому готов был терпеть квартиру, превратившуюся в репетиционный зал и каттуновцев, проводящих в ней больше времени, чем он сам. Всё, что угодно, лишь бы не дергали лишний раз Казую. Все, что угодно, лишь бы он был счастлив…

-Эээй, о чем задумался? – подталкивая штатив капельницы, Каме подходит к Пи вплотную и проводит ладонью по щеке. Во второй руке – катетер, к которому подключали систему. Все подключали – и каттуновцы, и он сам.
- Ни о чем, - Томо улыбается и накрывает руку Казуи своей рукой, чуть сжимая прохладные пальцы. – Вы еще долго сегодня?
Каме улыбается в ответ и тянется за поцелуем: даже если это просто прикосновение губ к губам. И Томохиса целует: очень нежно, так, что у Казуи почти подкашиваются ноги от этой нежности.
Оторваться от этого занятия очень сложно, но из комнаты доносится нетерпеливое «Каме-чан! Иди к нам!» Коки и они прерывают поцелуй.
- Ммм… - Каме облизывает губы, - ты знаешь, мы, наверное, будем заканчивать. Уверен, что с тобой мы тоже найдем, чем заняться…

Им и правда есть чем заняться.
Например, вместе стоять под душем, гладить друг друга под струями теплой воды, которая смывает накопившуюся за день усталость. И в этом есть что-то большее, чем просто сексуальность. Может быть, единение?.. Когда простое прикосновение пальцев к влажной коже рождает внутри ни с чем несравнимый трепет.
Еще можно включить планетарий, валяться и искать на небе-потолке созвездия. Казуя знает их гораздо больше, чем Томо и уверенно называет одно за другим:
- Вон, смотри, это – созвездие Кассиопеи, а вон там, возле люстры – твое созвездие, это Овен. Ты же Овен?..
Томо тыкается лицом в любимую макушку и согласно мычит – ага, Овен.
Они так и не выключают планетарий, когда занимаются любовью и на их обнаженных телах яркой россыпью проецируются созвездия. Поэтому Томохиса касается губами не плеча Казуи, а какой-то неведомой звезды – может быть, даже Полярной. Собственно, Каме – тоже звезда, только земная. Его личная, самая яркая звезда...
Сегодня их движения похожи на странный мистический танец – они мучают друг друга долго, и когда перед глазами все вспыхивает вспышкой блаженства, оба чувствуют себя так, словно увидели воочию рождение сверхновой.


… Каме чувствует странную пустоту внутри. Он понятия не имеет, с чем это связано, потому что разве ему не полагается быть счастливым? Ему подарили возможность остаться на сцене и с ним рядом любимый человек. Разве он не должен быть благодарен судьбе, что в очередной раз прикрыла его от беды?..
Казуя возвращается к этим мыслям несколько раз в день, и они ему совершенно не нравятся.

Ты неблагодарная скотина, Каменаши Казуя, - говорит он себе и злится на въевшуюся в него пустоту, но она все равно не проходит.

Сегодня дома нет никого, кроме него и Томо: в первый раз за последнюю пару недель у них общий выходной. Они не планируют никаких особых дел: только, может быть, прогуляться по парку и приготовить вкусный ужин. Вообще-то, завтра Томохиса улетает в Азию, а Казуя начинает запись нового альбома и новый курс лечения – с обязательным ежедневным посещением больницы. В общем-то, с постоянным приемом лекарств Каме уже почти смирился.

Звонок в дверь звучит неожиданно и почему-то заставляет Казую морщиться.
- Кого принесло? – Томо удивленно вскидывает брови и смотрит на Каме. – Ты же говорил, что сегодня никто не придет.
- Так и не должен… Давай, не будем открывать?
Казуя сидит возле телевизора, а Томохиса, облокотившись на него спиной, читает книжку. Вставать не хочется ни тому, ни другому.
В дверь звонят снова. А потом – еще раз, долго не отпуская кнопку звонка.
Молодые люди удивленно переглядываются.
- Может, дети балуются? – с сомнением в голосе предполагает Томо и поднимается. Казуя тоже не верит в версию с детьми: в этом доме такие шутки не приняты.
Томохиса меж тем уже в гэнкане: смотрит на экран видеофона и чувствует, что ему надо было послушаться Казую и никуда не вставать. Но теперь-то разве отыграешь все назад?..
Надо просто очень быстро с этим разобраться, тем более, никаких проблем быть не должно.
Если бы Ямашита знал, какими проблемами ему грозит простое распахивание двери, он бы закрыл ее на все замки и для верности забил гвоздями. Однако же – он не знал.

- Привет, Мари, - сказал он, распахивая дверь. – Давно не виделись.
- Томо, кто там? О… - вышедший из комнаты Каме замер. – Здравствуйте.

Стоящая на пороге девушка окинула взглядом обоих и шагнула в квартиру.
- Здравствуйте, - кивнула она Казуе и перевела взгляд на Ямапи. – Ты меня представишь?
Томо растерянно моргнул. Собственно, не то чтобы он чего-то боялся, но…
- Знакомься, Казу. Это Мари Жюсак. Она была репетитором французского языка у Рины, а потом – моей девушкой. Мы расстались больше полугода назад.
Девушка кивнула снова, скинула туфли и, нимало не смущаясь, прошла мимо Томохисы и Казуи в гостиную.
Молодым людям ничего не оставалось, как следовать за ней.
- Мари, в чем дело? – сухо интересуется Томохиса: такая бесцеремонность его раздражает.
Француженка смотрит на него странным, безжизненным взглядом, от которого и Томо, и Каме становится не по себе.
- Ты не очень-то вежлив, - в конце концов, усмехается она. – Раньше ты не был таким.
- Ты тоже, - невозмутимо парирует Ямапи. – Так чем обязан?
- Ничем?.. Всем?.. – бормочет Мари и, словно вспомнив что-то, начинает судорожно рыться в своей сумочке. – Ага! – внезапно восклицает она и победно поднимает руку с зажатой в ней пачкой сигарет. – Нашла! Пепельницу дай?
Это уже определенно не смешно. Томо чувствует изумление Казу, а сам он не просто изумлен – он в шоке. От поведения Мари несет неадекватностью за километр и это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО на нее не похоже.

Он провстречался с ней три месяца, они даже ездили вместе в Европу, и Томо ценил ее за то, что Мари ровным счетом ничего от него не требовала: ни любви, ни внимания, ни денег. Им было удобно и хорошо вместе, в том числе и в постели, но поскольку на пустоте долго не продержатся ни одни отношения, они расстались. Совершенно спокойно, без ссор и истерик. Они даже ходили потом пообедать пару раз и вроде бы Мари говорила, что собирается скоро вернуться во Францию.

- Мари, ты хорошо себя чувствуешь? – осторожно интересуется Томохиса. – Ты какая-то бледная.
Девушка широко улыбается и вдруг ломает сигарету, которую вертит в пальцах в ожидании пепельницы. Табак ссыпается на ее голубое платье, и она заворожено наблюдает за этим процессом, а застывшая на тонких губах улыбка становится похожа на звериный оскал.
Томо окончательно становится не по себе, и он не представляет, что делать дальше. Положение спасает Казуя. Он берет со столика свою пепельницу и ставит ее на диван возле странной посетительницы. Затем осторожно вытаскивает из ее пальцев обломок сигареты и заменяет ее новой. Щелкает зажигалкой.
- Курите, - не предлагает, а требует он. – Курите и успокойтесь. Может, воды принести?
Девушка послушно подносит к губам фитиль и затягивается. А потом еще раз, под пристальными взглядами Томохисы и Каме.

Это какой-то сумасшедший дом, - мелькает в голове у Ямапи, но он не может не отметить, что Мари действительно успокаивается.
Когда она тушит окурок в пепельнице и поправляет волосы, Томо рискует повторить свой вопрос.
- Мари, почему ты пришла? И почему ты не вернулась домой?
Девушка еще какое-то время продолжает заниматься своей прической, перебирая русые пряди, а потом… не отвечает, нет. Спрашивает.
- А что если я скажу, что у тебя есть дочь?